Что происходило в Мариуполе после начала СВО: местные жители делятся воспоминаниями. От первых дней до освобождения города.
3 мая (часть 3)
Прошло ещё минут сорок, и дверь совместными усилиями удалось заметно наклонить в нашу сторону. Сбоку открылся проход, в который можно было протиснуться. Зафиксировали лаз подобранными тут же на площадке обломками досок. Я с трудом проник внутрь и оглянулся по сторонам. Квартира представляла из себя сплошное пепелище с полностью отсутствующими стенами между комнат. Вот тут когда-то стояла кровать. Тут был диван и любимое кресло жены, в котором она отдыхала после работы с чашкой чая. А здесь были моя библиотека и коллекция солдатиков, которую я собирал более тридцати лет. Теперь всего этого нет, всё стало пеплом. Обгоревшие кастрюли не в счёт. Холодильник, бойлер и стиральная машина с трудом угадывались в перекрученных кусках метала. Возвращаться нам было некуда…
Найденным в подъезде сломанным совком поковырялся в куче пепла, которая когда-то была шкафом. Документы (трудовая книжка, свидельства о рождении и заключении брака, дипломы и грамоты) сгорели. Да, возможно когда-нибудь их можно будет восстановить, но явно не в ближайшее время. В пепле откопали чудом уцелевшие кольца и браслет в остатках металлической коробки.
Сквозь дыры в полу было видно помещение на этаже ниже. Остатки труб отопительной системы висели на обгорелых стенах. На потолке висели обломки гипсокартона, запутавшиеся в оплавленной электропроводке. Мы поняли, что уже нет смысла тут задерживаться и вышли на улицу.
Пожилой мужчина из соседнего подъезда поздоровался и предложил нам чай. Чайник только закипел, а на его место над костром уже была установлена кастрюлька с кашей. Из подвалов все выехали. В нашем доме остались только свои, и то не все. В лучшем случае, четверть жителей. Кто-то уехал в Россию, кто-то на территории, контролируемые Украиной. Некоторые отправились в страны Евросоюза. Каждый выбрал тот путь, который соответствовал его убеждениям.
Спросил у соседа, почему он не уехал. Ответ был простой – не к кому ехать. Жену он похоронил в прошлом году, а с родственниками из Киева, которые поддержали новый режим, общаться мужчине было противно. И уж тем более просить о помощи. Он сказал, что такой радости им не доставит, лучше с голода сдохнет…
Узнали, как в городе обстоят дела с едой. Машины с гуманитарной помощью приезжают чуть ли не каждый день. Бесплатный хлеб раздают ежедневно, в том числе и церковь выпекает. В нескольких кварталах отсюда организовали душевую (собеседник называл ее помывочной). Пара десятков человек заходит с мылом, мочалками и моется. Отдельно мужчины, отдельно женщины. Вода, конечно, не горячая, но помыться можно. Ничего, что прохладно, закаляются. Тем более уже май на дворе – тепло.
Я спросил, как в городе с водой. Сосед рассказал, что привозят бесплатно. Очереди есть, но всем хватает. Мы перелили свои запасы воды в канистры нашего собеседника, поблагодарили за чай и выехали из двора.
Обратно ехали молча. Я даже забыл, что хотел остановиться, чтобы набрать дров. У жены на глазах стояли слезы. Да и мне хорошенько по нервам била мысль, что у нас теперь нет ни дома, не имущества. Осталось только машина, пара собак, два ноутбука и одежда, в которой мы приехали. Даже лишней пары носков у нас нет. Большая часть проблем и неприятностей, которые с нами происходили в прошлые годы, теперь казалась просто-напросто смешными такими пустяками…
Пока придётся жить на даче – холодное время года уже прошло, а лето уже совсем близко. Сейчас не нужно забивать себе голову тем, что в данный момент изменить невозможно. Сейчас всеми силами стоит сохранять спокойствие и, как говорят приятели-боксеры, «не поплыть».
Винил ли я Россию в том, что мы потеряли жилище со всем нажитым добром? Нет, даже тени подобной мысли у меня не было. Если в организме завелась гангрена, то стоит ли делать виновным хирурга, который вынужден ампутировать гниющую ногу? А в данный момент руководство Украины образца 2022 года является настоящей гангреной, которая тщательно удаляется военными силами Российской Федерации и Новороссии. Нет и никогда не будет снарядов, которые поражают исключительно засевших в домах террористов, не повреждая здания.
По дороге обратно нам часто попадались машины, едущие в сторону города. Хотя боевые действия в районе завода «Азовсталь» ещё продолжались, мариупольцы уже чувствовали себя в безопасности и возвращались домой. Очень надеюсь, что их жилище в лучшем состоянии, чем у нас, и беженцам есть куда возвращаться.
Дома нас ждал разговор с мамой и сестрой, их слёзы после рассказа. Я не хотел дальше продолжать эту беседу, которая лично мне показалась бессмысленной, как бы это жестоко не звучало. Никакие слова создавшуюся ситуацию не исправят. Я решил просто пройтись по пляжу, прихватив собаку, которая была весьма рада такой прогулке.
Побережье жило своей собственной жизнью. Люди прогуливались, ловили удочками рыбу. Какой-то малыш собирал ракушки в треснутое пластиковое ведро, показывая родителям особо любопытные экземпляры. Чайки бродили по побережью, лениво отлетая на несколько метров, когда к ним кто-то близко подходил.
Оставил собаку дома и прошёлся к гуманитарному штабу. Новостей не было, но люди продолжали там стоять, наверное, ожидая возможного приезда волонтёров. Но, как оказалось, я ошибся. В штабе восстановили работу интернета, и все желающие могли воспользоваться бесплатным вай-фаем. Желающих было много – писали, читали. Кто-то даже пытался звонить, но без особого успеха – слишком много людей одновременно подключилось к каналу связи. Но лучше общение текстом, чем вообще без него. Общались же ещё десять лет назад по той же «аське».
Вечером только лёг в кровать, сразу отключился – видно хорошо поработал ломом и молотом. Оно и к лучшему, а так бы всю ночь думал о потере квартиры.
Часть 47 из цикла «Мариуполь — выжить. Весна-лето 2022 года» вы можете прочитать здесь
Фото: ИА «ВОЕННЫЕ СТРАНИЦЫ» / Богдан Борман